К строительству Байкало-Амурской Магистрали у меня очень личное отношение.

…В 1937 году мы жили в Москве. Мне было шесть лет, одному из братьев четыре с половиной, а самому младшему было чуть больше месяца.

31 августа мы собирались пойти с папой в цирк. Он должен был прийти с работы и нас туда повести. Нас с братом, который постарше, умыли, причесали, надели на нас матросские костюмчики. Сидим, ждем – папы нет, нет, нет…

Нас раздели, нам ничего не сказали. Поужинали. Нас положили спать. А я была девочка проницательная, я чувствовала, что в доме что-то не так. И я лежала, но не засыпала.

Мама потом рассказывала, что был час ночи, но я помню только, что был резкий звонок в дверь, потом к нам постучали и – какие-то мужские голоса. Сначала я заволновалась. А потом среди этих мужских голосов я услышала голос нашего дворника Григория Матвеевича. А он был лучший друг детей. Ему оставляли ключи от квартир. Если кто-то захлопнул дверь, он брал лестницу и лез в окно. Он разрешал все наши детские конфликты, споры. Одним словом, наш двор был как одна большая семья. Сейчас таких дворов нет.

И вот, услышав голос Григория Матвеечича, я успокоилась. Потом были какие-то разговоры в первой комнате (в нашу комнату дверь закрыли). Потом к нам вошла мама и с ней какой-то мужчина.

Он увидел, что я не сплю и сказал: «Девочка, встань, пожалуйста». Я встала. Он поднял подушку, что-то посмотрел и сказал: «Ложись». Потом мама взяла на руки Леву (будущего академика, специалиста по внеземным цивилизациям) мужчина посмотрел, и его постель. Потом взяла грудного Витю (будущего профессора-генетика, в 1999 году он будет признан в США «Человеком года») его постель тоже посмотрели.

Через какое-то время они ушли. Наутро нам сказали, что папа уехал в командировку. Что он будет строить БАМ. Они сказали наугад. Почему именно так они сказали, я не знаю).

А дальше началась такая история. Мама уходила утром, приходила вечером. Бедного младшего брата мы поили сладкой водичкой. Что происходило, я не понимала. А мама ходила по тюрьмам, она искала папу.

Ходила она долго. И в одной тюрьме офицер ей сказал что-то обнадеживающее, что-то вроде: «Придите завтра». Мама, ободренная, пришла туда наутро опять. А там сидел уже какой-то другой следователь. И он стал на маму орать: «Что вы ходите здесь? Что вам надо? Вы что, хотите, чтобы ваши дети остались без матери?»

И вы знаете, как интересно складывается жизнь. Я, наверное, лет пятьдесят этого следователя проклинала, думая: как можно орать на женщину, которая пришла к тебе в таком горе? А потом я поняла, что он маму таким образом спасал. Он орал ей, чтобы она перестала ходить, иначе ее тоже арестуют. По-иному этого сказать он, видимо, не имел возможности.

…Папе дали десять лет. Он выжил. Его повезли в Сибирь. Из вагона ему удалось выбросить кусочек газеты с нашим домашним адресом. Добрые люди переслали эту бумажку в конверте нам, и мы поняли, что папа жив.

Он был инженером-строителем, специалистом по бетону. (До войны строил Волховскую ГЭС, Магнитогорский комбинат). А в ГУЛАГе он строил … БАМ. (Рядом с ним чертежницей работала заключенная Анастасия Цветаева. В том же лагере находился поэт Николай Заболоцкий. Его освободили в 1940 году, когда он перевел «Слово о полку Игореве». У него есть стихотворение «Строителям дорог». Но мало кто знает, каким строителям оно посвящено. Папа не раз говорил, что для него этот лагерь был академией – такие люди там сидели).

И был такой драматичный эпизод. Они пробивали тайгу, делали насыпь и укладывали рельсы. И вдруг эта насыпь в нескольких местах просела и дала трещины. Скандал был страшный. Со многих людей должны были полететь погоны, а с кого-то и головы. Из Москвы приехала комиссия из генералов. С папой, как с ценным специалистом, они здоровались за ручку. И все пытались понять: «Вредительство это или природное явление».

Папа сказал: - Я полагаю, что это природное явление. Но чтобы определить точно, мне нужна такая-то книга». Они погнали самолет в Томск и в библиотеке Томского университета эту книгу нашли. По специальной методике папа определил причину этого явления, а заодно выяснил, что нужно делать, чтобы этого избежать впредь.

…В канун нового 1991 года (папе было уже за девяносто) я ломала голову над тем, что подарить ему к празднику. Бутылку вина? Он не пьет. Конфеты? Для него это не радость. Рубашку? Но у него они есть. Было пять, будет шестая.

Хотелось что-то подарить ему для души. Я долго искала, пока наконец в магазине «Политкнига» (на площади Ленина) не наткнулась на фотоальбом «БАМ». Решила: это то, что ему надо.

И вот Новый год, мы сидим за столом, пришел момент дарить подарки, папа взял в руки эту книгу и – отключился. Для него уже не существовали – ни мы, ни Новый год, ни праздничный стол. Весь вечер он листал эту книгу.

До конца жизни он сохранил к БАМу нежное отношение.

Записано 10.5.2007 г.